THE DOCTRINE OF DE FACTO PARENTHOOD IN RUSSIAN AND FOREIGN FAMILY LAW

• Published in: Vestnik Permskogo universiteta. Ûridičeskie nauki (Online) no. 2(56); pp. 208 - 238
• Main Author: Komissarova, E. G.
• Format: Journal Article
• Language: English; Russian
• Published: 2022
• ISSN: 1995-4190; 2658-7106; 2658-7106
• DOI: 10.17072/1995-4190-2022-56-208-238

До ктр и на неп о ср ед ст в ен но го (фа кти ч еско го ) р о ди т ель ст ва ... 209 и правовой ресурс, нежели это традиционно принято считать. Впоследствии она вполне может быть вовлечена в научный дискурс в качестве адаптивной, позволяя предложить законодателю инструменты для краткого внедрения в пространство права фактов со- циального родительства. Выводы: следование идеалу малой нуклеарной семьи как осно- вополагающему нормативному образу, хранимому законодательствами абсолютного большинства стран, не исключает точечного нормативного реагирования на случаи не- посредственного родительства, претендующего на роль социального. По итогам анали- тики правовых систем законодательств разных стран выделены три вида законода- тельных стратегий в регулировании такого родительства: радикальная (США), либе- рально-консервативная (Англия), консервативная (страны Западной Европы). Концепции фактического родительства, существующие в разных странах, не являются ни едины- ми, ни однозначными. Российская юриспруденция пока не готова к учету новых социаль- ных и медицинских событий, выступающих катализаторами для создания полномерной теории родительства в праве. Одним из условий ее создания является принятие роди- тельства в праве не только в качестве того порогового явления, за которым начинают свой отчет родительские права и обязанности, но и явления динамического, претерпе- вающего многообразные видоизменения, касающиеся существования семьи и воспитания ребенка. Ключевые слова: родство; происхождение ребенка; супружеская презумпция; нуклеарная семья; биологическое родство; генетические основания родительства; социальное родительство; законное родительство; родительские презумпции; распад брака; права и обязанности родителей; перестроенные семьи; родительство отчима; сводное родительство; приемное родительство THE DOCTRINE OF DE FACTO PARENTHOOD IN RUSSIAN AND FOREIGN FAMILY LAW E. G. Komissarova Perm State University E-mail: eg-komissarov@yandex.ru Rece iv e d 3 De c 2 0 2 1 Introduction: there is no integral theoretical concept of parenthood in law, and the ques- tion of a possible positive differentiation of this type of status is not discussed. Some aspects of parental theory are sporadically covered in the literature, but, not being embedded in the gen- eral concept of parenthood, they only remain individual judgements. The current situation in Russia can be characterized by high rates of socio-cultural dynamics that entail changes in the forms of family; the intervention of jurisprudence in the established systems of origin of child- ren, Russia’s leading position in the world by the number of divorces. In this context, the legal problems of parenthood are gaining new points of academic interest, going beyond the known formulations of parental rights and responsibilities. Purpose: using interdisciplinary knowledge from sociology, anthropology, and psychology, to substantiate theoretical and methodological guidelines significant for the creation of the theory of parenthood in law; to investigate the con- cept of de facto parenthood as a type that is not based on biological and legal prerequisites; to clarify the relationship of the terms kinship, origin, parenthood, bringing up, used to describe this subject area; to formulate theoretical arguments in favor of referring de facto parenthood to social parenthood. Methods: the method of comparative law study; the inductive method; the method of analysis; the method of legal dogmatics; the phenomenological method; the general scientific method of dialectics. Results: the Russian legislator’s attitude to the phenomenon be- hind the legal concept of ‘de facto raising of a child’ is hopelessly outdated. The strong trace of socialist ideology does not allow one to see the fact that the theory of de facto parenthood carries a much greater social and legal resource than is traditionally assumed. With its subsequent development, it may well be involved in scientific discourse as an adaptive one, making it possi- ble to offer the legislator some tools for introduction of the facts of social parenthood into the legal space. Conclusions: following the ideal of a small nuclear family as a fundamental nor- mative image enshrined in the legislations of the absolute majority of countries, does not ex- clude a selective normative response to cases of de facto parenthood claiming to be social pa- renthood. The analysis of the legislations of different countries have identified three types of legislative strategies in the regulation of such parenthood: radical (USA), liberal-conservative (England), conservative (Western European countries). The concepts of de facto parenthood that exist in different countries are neither uniform nor unambiguous. Russian jurisprudence is not yet ready to take into account new social and medical events that act as catalysts for the creation of a full-scale theory of parenthood in law. One of the conditions for its creation is the acceptance of parenthood in law not only as the threshold phenomenon beyond which parental rights and obligations arise but also as a dynamic phenomenon undergoing diverse modifica- tions concerning the existence of a family and raising children.